Синай. Дахаб. Солнце, песок, секс, наркотики. Пост 9. The end

08.12.2010

Начало тут http://blog.visart.biz/category/israel/sinai

Утром раздался стук в дверь и открыв её я обнаружил улыбающегося Муххаммеда, протягивающего мне наш лист бумаги. Утро пришло.
Пока я бегал забирать бутылку с водой, загодя всунутую мной в морозилку Норовского магазинчика, Нета собирала вещи. После переговоров с водителем такси – смуглым и худым бедуином, выгоревшем на солнце, как кусок сандалового дерева, выснилось, чо у нас есть ещё час и Нета побежала покупать сумку с картинкой верблюда.
Когда она вернулась, такси уже стояло на всех парах у ворот гостиницы.
До встречи Нор, пока Муххаммед.
Bye Dahab.

{Возвращение домой}

Долгая дорога домой в душной машине, через раскалённую в полдень пустыню. И счастье, что мы взяли бутылку со льдом – через полчаса лёд расплавился и получился литр холодной, ледяной воды.
Машина мчится мимо остающихся здесь, на Синае, бедуинов и египтян, ослов и верблюдов, измученных чиновников на остановках.
Нета, как всегда, засыпает у меня на плече, скатывается ко мне на колени.
Я прикладываюсь к бутылке каждые полчаса и приходится будить Нету.

Худой, как скелет, гонит свою тарахтелку водитель, по, на удивление ровным, дорогам.
Как я и думал, водитель схитрил, подвёз нас к самой границе и взял на четверть больше за один километр.

Нета пыталась спорить, что не собирается оплачивать незаказанную услугу, но мне было уже всё равно.
Мы потащились с рюкзаками к границе.
Переход через египетскую часть занял минуты.
У Неты перевернули всю сумку из-за мобильного телефона. И вот израильская граница.

Пограничники с подозрением оглядывают наши загранпаспорта и наконец требуют идентификационные карточки. Карточки со старыми фотографиями вгоняют их в окончательную депрессию и отдав нам наши документы нас отправляют к стойке, за которой сидят уже профессионалы.
Тут нам устраивают допрос: имена родителей, братьев, сестёр, короче те вещи, которые в документах не написаны, но Шабак знает всё.

Наконец нас впускают домой на священную землю.

Автостопом едем в Хайфу.
– Ты знаешь, где здесь тремпиада?
– Скорее всего за аэродромом.
– Идём у кого-нибудь спросим.
Как раз в этот момент на дорогу тихо выезжает машина.
Нета наклоняется к ветровому стеклу, о чём-то беседует с ребятами сидящими в машине и поворачивается ко мне.
– Поехали?
– Куда? На тремпиаду?
– Да нет же, до Тель Авива.
Ребята ехали в центр страны.
Часто по ночам мне снится Синай, где у входа в постоялый двор сидит бедуин в белой одежде и повторяет: Ашкеназим, а-а, Ашкеназим. За побеленным каменным забором, в пустыне стоит одинокое дерево, освещённое лунным светом и лёгкий ветер в полной тишине играет маленькими камнями на песке. И томный запах кальяна врывается мне в ноздри, переливаясь гирляндами лампочек, отражённых в воде. И тогда мою ладонь кто-то слегка сжимает в своих ладонях и когда кончики моих пальцев касаются её затылка, её губы тихонько шепчат мне на ухо, словно песок перекатывается по пустыни.